В Беларуси бывших политзаключенных, которые отбыли сроки в тюрьмах и колониях, как правило еще на несколько лет (от двух до пяти) помещают под надзор. Он означает, что люди обязаны постоянно отмечаться в полиции и ограничены во многих правах: им запрещено покидать место регистрации, они обязаны находиться дома с 22:00 до 6:00, а если у человека есть статус "экстремиста", то он даже не может открыть счет в банке или купить SIM-карту для мобильного телефона.
Но самое главное — бывший политзаключённый обязан найти работу: если он не работает, это считается в Беларуси нарушением условий надзора и грозит штрафом, общественными работами или административным арестом. При этом найти работу бывшему политзэку очень сложно. После массовых протестов против Лукашенко 2020 года по всей стране на предприятия начали назначать силовиков заместителями начальников служб безопасности: они делают невозможным наем на работу бывших "политических" или людей, которые как-то выступали против властей. Проблема трудоустройства особенно остро стоит в небольших городах и посёлках Беларуси, где могут быть лишь одно-два предприятия, часто находящиеся в госсобственности.
Белорусская служба Радио Свобода собрала истории нескольких бывших политзаключенных о том, как им отказывали в трудоустройстве, даже на самые тяжелые и грязные работы, например в качестве уборщиков и санитаров.
СМОТРИТЕ ТАКЖЕ: "Словно я и не покидал тюрьму". Как власти Беларуси контролируют политзаключенных после освобождения"Ну, вы же сами всё понимаете..."
Андрей (имя изменено в целях безопасности. — ред.) три года назад вернулся в родной город после отбытия полного срока по политической статье. В этом городе живут его пожилые родители — у них хронические заболевания, им нужна помощь сына.
До ареста у Андрея был свой, довольно успешный бизнес. Но коллеги вынуждены были закрыть компанию после задержания молодого человека. Сейчас Андрей, как и многие другие бывшие политзаключенные в Беларуси, находится под надзором, а это значит, что ему необходимо срочно найти работу.
"Я обошел, кажется, все предприятия и организации города. Мне точно говорили, что в районной больнице не хватает медбратьев, а в сфере ЖКХ – уборщиков, – рассказывает белорус. – Город небольшой, у нас с родителями здесь много друзей, у меня был свой бизнес, были серьёзные клиенты. Но все смущённо отводили глаза, когда мы просили помочь мне с любой работой. Говорили: "Ну, вы же сами всё понимаете…"
"Пенсии родителей едва хватает на лекарства, а я вот сижу у них на шее! – честно говорит Андрей. – Летом я искал подработку: ездил по деревням, рубил дрова для стариков, собирал чернику и грибы, просил соседа продать их на рынке. Я просто в отчаянии!"
В последний раз, когда Андрей пришел на проверку в милицию, инспектор открыто намекнул бывшему политзаключенному, что ему стоит уехать за границу. И это не редкий случай: власти Беларуси, как правило, стараются "выдавить" из страны политических заключенных и тех, кто недоволен режимом. Сам Андрей пока окончательного решения о загранице не принял: он говорит, что чувствует ответственность за родителей. Но возможности отъезда не исключает.
СМОТРИТЕ ТАКЖЕ: "Живешь даже не под давлением, а видишь дамоклов меч над головой". Интервью политзаключенной белоруски Алеси Буневич после колонии"Ты классный парень, но нашу службу безопасности не пройдёшь"
Антон (имя изменено в целях безопасности — ред.) также после отбытия срока находится под надзором. Это означает, что ему необходимо трудоустроиться: если он не будет работать, это посчитают нарушением, и срок его пребывания под надзором продлят. Антон говорит, что специальность довольно востребована, он опытный сотрудник, и, когда он был в колонии, работодатель обещал взять его на прежнее место работы сразу после освобождения. Но в итоге побоялся это делать.
"На моей прежней работе директор в 2020 году (во время протестов против Лукашенко) отсидел 10 суток за какой-то репост. Его жена работала на обычной должности в государственном финансовом учреждении. Ей предложили уволиться по собственному желанию, – рассказывает бывший политзаключённый. – Сказали, что им пришло письмо из ГУБАЗИК (Главное управление по борьбе с организованной преступностью, которое занимается в Беларуси "экстремистскими" преступлениями – ред.). Она попросила его прочитать – ей ответили, что не могут дать документ, так как он "для служебного пользования". Думаю, это одна из причин, почему меня не взяли на старую работу, хотя и говорили, что ждут: мол, выпустят – и снова придёшь к нам работать".
По словам Антона, ему отказывали и другие работодатели. Однажды ему позвонили из довольно крупной компании, сообщили, что у него интересное резюме и они хотят с ним поговорить. Антон сразу предупредил потенциального работодателя, что находится под надзором и отбывал срок по "экстремистской" статье.
"Сначала они мне сказали, что подумают. А на следующий день позвонили: "Извините, но вы не пройдёте проверку нашей службы безопасности, поэтому мы даже не будем рассматривать вашу кандидатуру", – рассказывает белорус. – Я знаю, что многие бывшие заключённые, пытаясь устроиться на работу, тоже получали такой ответ: "Ты классный парень, но нашу службу безопасности не пройдёшь".
Антон говорит, что многие советовали ему идти именно в госкомпании, потому что там очень не хватает работников его профиля, но он посчитал, что со статусом "экстремиста" шансов туда устроиться у него мало. В итоге мужчина нашёл новую работу через социальные связи.
"Я устроился к друзьям, не совсем по профилю, но по смежной специальности. Это частная компания. Они понимали, что из-за меня у них могут быть сложности, но поддержали меня", – рассказывает Антон.
"Все работодатели боятся. Хотя контроль, в принципе, для работодателя никаких сложностей не создает: раз в месяц нужно заводить специальный табель для проверки, и контролируемый сам его носит в инспекцию. Это только один момент, во всём остальном — человек работает как все", – подчеркивает бывший политзаключенный.
СМОТРИТЕ ТАКЖЕ: "Звонки, бесконечные проверки пять-шесть раз в сутки". Что такое "домашняя химия" в Беларуси и как ее используют против неугодныхАнтон говорит, что понимает, что ему повезло со специальностью и возможностью работать, и не всем бывшим политзэкам живётся так хорошо. Он рассказывает про политзаключённого, с которым сидел в тюрьме:
"Он работал футбольным тренером в приличной команде, потом руководил детско-юношеской школой в своём маленьком городке. Устроиться на нормальную работу (после освобождения) он не мог, и пошёл работать дорожным рабочим, клал асфальт", — рассказывает Антон.
Сам он говорит, что по-прежнему хочет работать по своей относительно узкой, редкой и востребованной специальности и продолжает рассылать резюме.
"Но я понимаю, что устроиться в крупную, солидную компанию пока сложно. Хотя я был на собеседовании буквально вчера. Я сразу сказал им о своём статусе: мол, давайте сразу решим, продолжать разговор или нет. Мне ответили: "Конечно, продолжаем", – замечает Антон. – Всё зависит от людей".
"Везде кадровые вопросы решают специально назначенные идеологи из спецслужб"
Алёна (имя изменено — ред.) до попадания в колонию работала в вузе в областном центре в Беларуси, имеет учёную степень. Срок она отбывала в Гомельской женской колонии. Выйдя на свободу, она поняла, что для нее, политзаключенной, путь не то, что в вуз, но даже в школу теперь закрыт.
"У бывших "политических" нет никаких шансов устроиться на работу в государственные учреждения или предприятия, даже уборщиками. Потому что везде кадровые вопросы решают специально назначенные идеологи из спецслужб", — говорит Алёна.
Женщину даже не взяли на работу швеей — эту профессию она освоила в колонии. Хотя в ее городе было много вакансий по этой специальности.
"Вас могут взять на работу только частные компании, и то не по специальности. И только если у частной компании хватит смелости и она может пойти на риск. Потому что в любой момент на них может надавить ГУБАЗИК или КГБ — и вас уволят, — говорит Алена. — Или в лучшем случае вам снизят зарплату или переведут на более низкооплачиваемую должность. Работодатели даже не скрывают, что звонки "оттуда" были, когда объясняют свои действия. Так было с моими знакомыми".
"Но я знаю также случай, когда на работе ждали отсидевшего срок и взяли его на ту же должность. Но это частная компания. И это скорее исключение из правил", — говорит Алёна.
В итоге, не найдя работы на родине, женщине пришлось уехать из Беларуси за границу.
*****
По состоянию на 16 октября в реестре вакансий Государственной службы занятости населения Беларуси числилось 178 603 вакансии. Год назад, в тот же период, их было около 165 000, а два года назад — 138 000. Это означает, что работа в Беларуси есть. Но власти делают все, чтобы бывших политзаключенных на эти вакансии не брали, даже если им необходимо работать.